Евгений Федоров, фронтмен Tequilajazzz: о музыке, яхтах, буддизме и коммерции

Евгений Федоров является лидером сразу трех российских групп: Tequilajazzz, Zorge, Optimystica Orchestra. Его постоянные эксперименты с музыкальными стилями, уже просто не вмещаются в рамки одной группы. Также он пишет музыку для фильмов и сериалов, снимается в кино в эпизодических ролях. Евгений Федоров представляет собой тот редкий случай, когда фронтмен группы играет на бас-гитаре.

После долгого перерыва Tequilajazzz, наконец-то, приехали в Харьков, с туром, приуроченным к 25-летию группы. До этого поклонникам группы из Харькова приходилось ездить на концерты в Киев. В этом году Tequilajazz также выступили на фестивале Atlas Weekend. Евгений Федоров рассказал, что всегда приезжает в Украину с удовольствием и делает это принципиально. Также мы поговорили о его харьковском друге Сергее Бабкине, а еще о буддизме, яхтах и коммерции на телевидении.

После интервью мы, конечно же, остались на концерт в Art Atea ДК. Федоров со сцены назвал Харьков – самым музыкальным городом мира, «потому что здесь все или музыканты, или друзья музыкантов». Да, именно эти люди и пришли на Tequilajazzz, но в двухмиллионном городе зрителей было очень немного для концерта такого уровня. Это какая-то, неразгаданная мной, особенность Харькова. Но Евгений Федоров часто повторяет в своих интервью и сказал сейчас, что для него важно качество аудитории, а не ее количество. Так что довольствие получили все, и музыканты и зрители, концерт получился полностью, фото прилагаем.

Фото здесь и далее Виктор Высочин

 – Да, не про меня. Мы обычно вместе приезжаем. Кто-нибудь из нас опаздывает, но, как правило, это не я.

– Это врожденная пунктуальность, или это связано с тем, что надо рано в детский сад отводить ребенка? Или вы просто жаворонок?

– В том числе. Это накопленная, так сказать, пунктуальность.
И я жаворонок, я встаю рано по велению своего организма, сердца и так далее. И стараюсь не опаздывать без веских причин.

 – Это важно для музыканта – быть пунктуальным?

– Нет, конечно, не важно. Просто, когда идет коллективный процесс, каждый зависит от другого, от третьего, от пятого, а когда это ещё большой коллектив, как, например, Optimystica Orchestra, там 12 человек музыкантов, сами понимаете, если из 12-ти каждый будет опаздывать, что там произойдет. Поэтому там у нас вообще пунктуальность железная. Это просто уважение к чужому времени, у всех свои дела и так далее.

– В этих правилах фронтменов ещё было такое: «Если вокалист забыл слова – в этом виноват басист». Я не знаю, забываете ли вы слова или нет…

– Всякое бывает.

– Но мне кажется, что играть на бас-гитаре и петь – это гораздо сложнее, чем играть на гитаре и петь.

– Бытует такое мнение, что это противоречивые задачи.

– Поэтому так как мало поющих басистов?

– Поющих басистов, действительно очень мало, и если уж они поют, то это большие звезды.

– Это связано именно со сложностью исполнения?

– Это еще также связано со сложностью менталитета. Потому что люди, склонные к демонстрации себя, они менее склонны к бас-гитаре. Они чаще приходят к гитаре, как к инструменту. Вокалист из этой же породы, любит быть в центре внимания.

А я вокалистом стал случайно, просто вокалиста в группе не нашлось. Я с большим удовольствием играл бы на бас-гитаре, стоял на заднем плане и прекрасно себя чувствовал. И внимания женского пола у меня было бы ничуть не меньше, я вас уверяю.

Читайте также: Личности Харькова: Жека Кошмар, лидер группы «Ку-ку»

– Я как-то смотрела интервью, не помню уже кто это сказал, что проблема многих артистов в том, что они не понимают, что нельзя быть артистом только с 9 до 18. Поэтому у них могут начаться агрессивные выпады на постоянное внимание окружающих, когда они, например, устали. Но артист – это призвание, и артист ты круглосуточно. А как вы на это смотрите?

– Я не знаю. Мы занимаемся такого рода музыкой, что с большой натяжкой можно назвать нас артистами. То есть мы не те люди, которые переодеваются, входят в какой-то образ, нацепляют на себя перья и так далее. Мы без пафоса относимся к нашему роду занятий. Считаю это таким, скорее народным видом творчества, чем чем-то важным, элитным, что тебя отличает от остальных простых людей. Мы ездим в метро спокойно совершенно, встречаемся там с нашими фанатами.
Поэтому слово артист я бы к себе не применял. Мы не живем такой стандартной, с точки зрения обывателя, артистической жизнью. Мы живем самой обычной, и даже хуже, жизнью. Мы чернорабочие, в каком-то смысле.

– Даже хуже, это из-за графика?

– Даже хуже, это потому что впечатление, которое мы производим со стороны, оно очень рознится с тем, что приходится делать. Вопрос в контрасте. Нас показывают по телевизору или где-то ещё, берут автографы, а потом на следующий день ты идешь и таскаешь какие-то ящики на улице.

– У вас 5 детей, 3 музыкальные группы, даже 4, если начинать считать с “Объекта насмешек”. Вы очень продуктивный человек, это утверждение больше, а не вопрос.

– Я бы не сказал, что супер-продуктивный. Потому что у меня группы растянулись по времени очень сильно. И если вычислять какую-то среднюю продуктивность, то она окажется не очень-то и высокой.
Но так или иначе, удается что-то делать в разных жанрах с тремя разными группами. Плюс другие еще активности, театр, кино, выставочные истории всякие, связанные с обьентной музыкой, совершенно не яркой, не заметной, она где-то звучит, ее не слышно практически, она булькает. Я всё такое люблю и этим занимаюсь тоже.

– Расскажите про свой актерский опыт.

– Это бывает крайне редко. Обычно, если я пишу музыку к какому-нибудь фильму, меня режиссер в какой-то момент ловит и говорит: «Давай-ка ты отснимешься в какой-нибудь маленькой роли». Как правило, это роль охранника, бандита или я играю сам себя, такое тоже случалось несколько раз.

– В «Улице разбитых фонарей».

– Да. Я не актер. И у меня масса друзей актеров, они страшно ревнуют, когда кто-то из другой профессии отнимает у них хлеб. «Так, пришел сниматься, ну давай».

– «Мы же не поем в это время». Это интересный опыт?

– Это интересный опыт, но я не могу сказать, что мне это очень нравится. У меня интерес с точки зрения процесса: вокруг тебя скачут гримеры, костюмеры, подносят тебе чай, ты в центре внимания. Это очень приятно. Потом это быстро заканчивается и всё, ты возвращаешься в обычную жизнь.
Но интересно, потому что видишь с другой стороны, как происходит процесс. Я в кинопроцессе очень давно, в 84-го года, с разнорабочего на киностудии «Ленфильм».

– Я боюсь, что у нас осталось мало времени для беседы, скоро начнется концерт, поэтому сразу сейчас такой микс блица Вдудя и опросника Марселя Пруста, которым пользуется Познер.

Способность, которой вам хотелось бы обладать?

– Летать, конечно. Я часто очень летаю во сне, это очень яркие сны, и я помню их детально. Я люблю поспать, хотя это удается крайне редко, особенно с нашим гастрольным графиком и учитывая наличие маленьких детей. Но когда удается поспать, я пользуюсь этим моментом и летаю, летаю, летаю.

– Какие ваши главные жизненные принципы?

– У меня их нет.

– Я надеялась именно на этот ответ от вас.

– Потому что принципы – это такая штука, стоит только сказать: «Я вот никогда…», – и тут же, через день, через час или через минуту делать то, что ты зарекся делать. А я наказан мирозданием очень быстрой кармой. Поэтому я никаких принципов не декларирую.

– Может быть вы сейчас вспомните какой-нибудь пример мгновенной кармы?

– Сейчас не буду, потому что это всё очень личные вещи. Instant Karma, термин такой, работает.

– Часто приходится менять свою точку зрения?

– Конечно. Мы взрослеем, мы умнеем или наоборот, у меня ощущение, что чем старше я становлюсь, тем глупее я становлюсь. Либо я просто осознаю, что я далеко не такой умный, как мне казалось 10, 20, 30 лет назад. Когда я был юный, мне казалось, что я вообще самый умный. Сейчас я вижу, что я дибил полный и поступки, которые я совершил тогда, думая: «Ах, какие умные вещи я делаю», – они выглядят совершенно идиотскими. Я считаю себя не очень умным человеком, и это хорошо.

– Так все умные люди считают.

Что больше всего цените в других людях?

– Не знаю. Столько всяких хороших вещей ценю в других людях, не знаю. Открытость и умение вместе молчать. Есть люди, с которыми круто молчать.
Есть люди, которые не затыкаются никогда, у которых потребность, если повисла тишина, ее надо заполнять чем-то. Вот этого я не переношу, начинает болеть голова, и я стараюсь куда-то уйти.

– У вас был случай, когда вы ехали в метро и думали, как же хорошо помолчать рядом с этим незнакомым человеком?

– Я в принципе люблю молчать. Мы с вами сейчас занимаемся тем, что я не люблю особо, сидеть и болтать.

– Спасибо, что хоть не отказываете.

Потому что у меня есть мечта, взять интервью у Бориса Гребенщикова. Я хожу на все его концерты, он в отличие от вас, приезжает в Харьков два раза в год минимум. Но он мне не дает интервью. Точнее, он не знает о том, что я хочу у него взять интервью.

– Почему? Так надо просто договориться.

– Его директор говорит, что он не дает интервью.

– Он дает интервью.

– Да, я знаю. И вот, я думаю, что интервью с вами, это еще один шаг к моей мечте. Но это лирическое отступление.

Скажите, вы верите в бога?

– Ну, конечно. Не так, как вы можете это представлять себе, но да. Мы только что говорили про быструю карму. Я не хочу привязываться сейчас ни к какой религии…

– А буддизм?

– Это не религия, во-первых. Это мировоззрение.

– Такое мировоззрение вам близко?

– Да, мне очень близко, конечно. Я считаю, что Христос был одним из воплощений Будды, безусловно. По крайней мере очень крутым бодхисаттвой. Христос – это Будда.

– Вас приглашали выступать в Крым?

– Нет. Вру, один раз было, Вадик Самойлов мне звонил. (Прим.ред.: один из братьев-основателей группы «Агата Кристи»). Я говорю: «Вадик, ты же знаешь, что я откажусь». Он: «Ну, я знал, просто спросил».

– Почему отказываетесь?

– Потому что все акции играть в Крыму, они были направлены на пропаганду того, что «Крым наш». То есть это не простые были концерты. То есть не обычные коммерческие концерты, в хорошем смысле, когда ты приезжаешь, люди приходят на концерт, покупают билеты. Все концерты, которые там проводились в 2014 году, крупные и не очень крупные, они все проводились для того, чтобы рассказать всему миру, что «Крым наш», смотрите, мы поддерживаем и так далее. Я эту точку зрения не разделяю и сказал Владику, что этот вопрос закрыт. В Крыму играть не буду, про Донбасс мне тоже не звони.

И если бы я там играл, то я бы здесь сейчас с вами не сидел.

Читайте также: Участник дуэта 5’NIZZA Андрей Запорожец: «Ложные ценности очень сильно захватили людей, особенно в Украине»

– Вот если бы сейчас в гримерку зашел Константин Чалых, то мы бы с ним немножко поговорили про Харьков, потому что наш портал харьковский, а он какое-то время жил здесь, когда играл у Андрея Запорожца в группе SunSay.

– 4 года он здесь провел.

– Вы с ним недавно, в этом году, ходили на яхте.

– На яхте и на «Крузенштерне» еще ходили. Два раза в этом году. Вот «Крузенштерн».

Татуировка на руке Евгения Федорова появилась после путешествия на паруснике “Крузенштерн”. Фото: Виктор Высочин

В общем, из Харькова в средиземное море ходят яхты.

– Классная история, мне очень нравится.

Читайте также: Из Харькова в Средиземное море: интервью с капитаном яхты Валерием Овсянниковым

– Вы до этого ходили на яхте?

– Пассажиром хаживал, а как член команды пошел первый раз. Я ходил на яхтах, но сидел на корме и пил шампанское всегда раньше. А сейчас мы на «Крузенштерне» получили довольно богатый опыт парусного яхтинга. Это незабываемые впечатления, гамма впечатлений. И после этого, уже осознанно, на маленькой лодке мы пошли как члены команды крутить эти все рычаги и поднимать паруса.

– Почему вы именно Константина взяли к себе в компанию?

– Константин прекрасный музыкант, мой хороший друг и, в отличии от меня, может играть на гитаре бесконечно долго песни самых разных авторов, и тем самым становится душой компании.

– Я сегодня посмотрела в facebook, у меня с ним 46 общих друзей, сразу чувствуется что он здесь много времени провел.

Константин Чалых, группа Tequilajazzz. Фото: Виктор Высочин

– Да, общаемся. Не созванивались. Он сейчас большая звезда, в основном в Киеве же.

– В Киеве он выезжает по работе, а здесь в Харькове недавно купил дом, живет там с семьей, приглашает друзей.

– Мы дружим, но, к сожалению, редко видимся. Они довольно часто приезжают в Россию, за что недавно получили в Украине.

– Да, была такая история во Львове. Некрасивая, кстати.

– Но мне нравится, что они приезжают в Россию, они просто являются такими проводниками украинской культуры в России. И помогают не разрушать те мосты, которые разрушают политики. Тоже самое о нас могу сказать, мы всегда с удовольствием приезжаем в Украину и принципиально сюда ездим.

Читайте также: Захар Май: «Интернет мой по праву. Он же мой был, когда там еще никого не было»

– Нельзя назвать это вашим творческим перерывом, ведь вы активно выступали, но группа Tequilajazzz прекратила на время свою деятельность, кроме каких-то концертов, приуроченных к чему-то, мне кажется, для того, чтобы омолодиться в своем составе. И теперь – Tequilajazzz – это новый коллектив, частично.

– Частично новый, но по сути это старый коллектив. То есть нам удалось сохранить всё, что было, что было раньше в идеологическом, душевном плане, и с новыми ребятами продолжать то же самое.

– Мне очень понравилось в определении вашего музыкального стиля название арт-рок. Возможно, так было написано в Википедии. Вам нравится такое определение?

– Вполне, арт-рок.

– А вы сами как определяете свой стиль?

– Никак. Мы просто играем музыку и не скованы никакими рамками, мы сами их разрушали демонстративно и даже немножко фрондируя альтернативную музыкальную общественность. В общем, делали, что хотели.

Группа Tequilajazzz. Фото: Виктор Высочин

– Просто каналы идут на поводу у зрителей.

– А почему они не формируют вкус зрителей? Вы верите, что вкус формируется?

– Формируется, конечно. Но, к сожалению, телевидение – это способ зарабатывания денег.

– Они хотят быстрых решений, а не долгосрочных.

– Быстрых решений и быстрого зарабатывания денег. Самые богатые люди это не те, которые владеют салонами Bentley или продают швейцарские часы по 100 тысяч евро. Самые богатые люди те, которые продают самую дешевую одежду и еду. Сеть магазинов для самых бедных – это самый выгодный бизнес.
И здесь тоже самое, канал ориентируется на самую невзыскательную публику, чтобы быстро продавать рекламу в своем контенте.
Я в телевидение не верю, у меня нет телевизора, хотя я на нем работаю, в смысле пишу музыку для всяких российских сериалов. Но мы стараемся сделать это качественно, а не как в других телесериалах, и не смотрим на то, как плохо делают другие. Поэтому приходится часто с телеканалами бороться, которые требуют попроще, повеселей и понародней, мы говорим, что нет.

– Вы пытаетесь углублять их вкус.

– Мы пытаемся протащить своё.

– Вы слышали новый альбом Бабкина, который вышел этой осенью.

– Нет, пока еще не слышал.

– Он сейчас очень активно появляется на телевидении, его популярность возросла, и этот альбом такой гигантский шаг на встречу коммерции. Это какой-то компромисс с собой, не верю, что Бабкину самому это нравится, потому что сильно похоже, я не знаю, на Киркорова. Послушайте.

– Послушаю, интересно. Вы меня заинтриговали.

– Вам тоже очень легко сделать себя еще более популярным, увеличить свою аудиторию.

– Мы не хотим увеличивать свою аудиторию. Мы не хотим терять качество нашей аудитории за счет количественного прироста. У нас публика верная, надежная, она понимает, о чем идет речь, и лишние люди нам не нужны.

– И вас никогда это не терзало…

– Никогда. Мы очень рады, когда к нам приходят новые люди, но делать что-то проще, доступней специально, нет. Тем более я не считаю, что мы делаем какую-то особую недоступную музыку.

– Ваша музыка была бы доступна всем, если бы в масс-медиа предлагалась альтернатива попсе.

– Она не предлагается, потому что масс-медиа зарабатывают деньги. Всё. Тут вопрос исключительно в денежках.

– Вы ответили абсолютно на все мои вопросы. И я не могу вас больше задерживать, увидимся на концерте.

                                                                                                                                                                               Татьяна Леонова